Его привезли в конюшню 7 лет назад задорным четырехлеткой. И с год возле его жилища болталась выцветшая бумажка “Прибой – мышастой масти - орловский рысак”. Довольно быстро мышастая масть стала серой, потом белой, а бумажка пропала. А сам конь переехал из целого денника в дальний отсек коммуналки (который навсегда станет его домом). В прокате он был на хорошем счету – бегает быстро, охотно, симпатичный, не злой, только по молодости осаживать не умел – а так отличный коня.
Я близко познакомилась с ним одним летом. После того как был продан мой любимец – буланый Пират, я обратила внимание на Прибоя. Ему тогда было лет 6-7. Вообще-то я не фанат белых лошадей, но у Проши (как я его называла) был веселый характер, а это гораздо важнее масти.
Хотя была у него одна вредность, связанная с его белостью – он всегда был чумазый. Сколько его не чисти – желтое пятно все равно останется, а после мытья, даже с шампунем он умудрялся извозиться за час. Похоже было, что не охота ему быть чистым. До седловки приходилось всегда чистить его до умопомрачения. А он стоял довольный и всегда хитро косился на очередную жертву со щеткой и скребницей в руках.
То лето выдалось жаркое, большая часть проката разъехалась и в сменах было по 2-3 человека. Ездили в основном ездой врозь и меня начали учить делать такую важную штуку как сбор. Я приходила каждую неделю, седлала Прибоя в его полутемном отсеке (после долговременной чистки, ну, как всегда) и мы шли учиться. Учиться ему было немножко лень, поэтому дело продвигалось медленно и задумчиво.
Но вот поразвлекаться он любил. А лучшим развлечением считал – охоту за голубями. При виде пары несчастных птичек, сидящих на краю поля он срывался в галоп и с топотом несся прямо на них. Птички взлетали, Прибой резко тормозил и переходил на задумчивую трусцу. Всадника о готовящемся налете он никогда не предупреждал. Вот почему с него, бывало, летали. Я – нет. Мне нравилось.
Потом лето прошло, привалил народ, со временем появлялись новые лошади и Прибой перестал быть моим постоянным спутником. Я ездила то на одном, то на другом, иногда брала Прошу.
Прокат всегда делает свое дело, иногда медленно, иногда быстро. Разные всадники ездят по-разному, вечное повторение одного и того же, все это вместе налагает отпечаток на коня. Быстро прошла пора, когда он гонял голубей и веселился. Его шуточки стали теперь походить на дурные привычки: отбить задом на шенкель, вывалиться в середину. Но они так и не приняли у него характер постоянных заморочек. Я находила с ним общий язык. И всегда узнавала его по длинной белой челке, спадающей на глаза, а на рыси разлетающейся по обе стороны от морды.
Стоял он все в том же дальнем отсеке, сначала с ним соседствовал Салют, Потом, после продажи Салюта, туда поставили Гавота. А серая морда Прибоя всегда виднелась за деревянной перегородкой и я просовывала ему сухарик, даже когда ездила на ком-то другом.
1 июня 2004 Прибой погиб. И его гибель, как оказалось, была предопределена судьбой очень давно. В конюшне случился пожар. Говорят, это был поджог. Сразу загорелась стена, которая была одной из стен коммуналки Прибоя. Лошадей всегда трудно вывести из огня. Но Прибоя вывести не могли. У него не было шансов выбраться из тесного дальнего отсека коммуналки. Он погиб одним из первых, веселый белый грязнуля орловской рысистой породы.

Назад